В комплект 'Жизнь великих. Гении мысли' вошли книги: 'Дидро. Вольтер. Философы эпохи Просвещения' Дидро. В лице Дени Дидро произошло пробуждение французской и общественной мысли в широком значении этого слова, то есть не мысли отдельного какого-нибудь кружка, а всего образованного общества. Императрица Екатерина II переписывалась с Дидро, сыном лангрского ножевщика, безманерным, фамильярным с властителями мира. За философом и энциклопедистом скрывалась общественная сила, ему, не правителями, принадлежало будущее. Вольтер. Сын торговца сукнами, Франсуа-Мари Аруэ, будущий Вольтер, получил солидное образование. С детства о нем говорили как о 'миниатюрном вольнодумце', позже он предпочел не дело своего отца, а литературу. И не зря - его несравненный слог, ясное до прозрачности изложение и неистощимое остроумие делали всякий предмет, которого он касался, доступным и привлекательным всей массе способных читать людей, от королей до ремесленников, от версальских придворных до русских помещиков. 'Гаврила Державин. Михаил Сперанский. Лики права в Российской империи' Гаврила Державин. 'Певец Фелицы', всесторонне одаренный человек эпохи Просвещения. Если поэт, то гений русского классицизма, если государственный деятель, то предтеча юридической науки в Российской империи и подвижник норм правового государства. О нем вспоминают, рассматривая творчество А. С. Пушкина, который восхищался Державиным, но всю его деятельность и личную жизнь можно по праву считать гениальной одой. Михаил Сперанский. Графу Михаилу Михайловичу Сперанскому выпал жребий быть 'гением блага' (А. С. Пушкин) в самодержавной России. Автор 'Свода законов' в 15-ти томах и новаторского плана реформ ('Введение к уложению государственных законов'), родоначальник российской юридической науки, ссыльный и опальный советник императоров. Громадная энергия и неустанная жажда деятельности, реформаторства балансировали со скромной и аскетичной личной жизнью Сперанского. 'Ришелье. Рене Декарт. Французские мыслители' Ришелье.
